Королевство кривых
1 – Завидная недосказанность

   Боль. Кулаки стиснуты. Женщина кричит: «Ээд-Муунд…». Я пробираюсь на звук по извилистым ходам и лазам пещеры. Крик повторяется – громче, пронзительней. Пытаюсь двигаться быстрее, но прямо мне в лицо откуда-то несётся ворох обжигающего пламени. Уворачиваюсь раз-другой. Дышать нечем. Я осторожно отхожу назад. Но с судьбой не поспоришь – я спотыкаясь об какой-то выступ, падаю, и огонь настигает меня…
   Проснувшись, я первым делом закашлялся. Это было привычным продолжением моего частого кошмара. Уже много лет я умолял Ваэра избавить меня от мук полуночной огненной смерти. Он не слышал меня так же, как и родители. Они до сих пор остались далёкими «близкими» и у нас нет ни сил, ни желания понимать друг друга. Родители вечно не хотели ничего мне объяснять. А какой-то изъян во мне был, я его чувствовал, но объяснить – не мог.
   И частенько из-за этого случаются дурацкие семейные ссоры. Даже Лед-На ушла от меня под предлогом моей инаковости, не предназначенной для жизни с ней. Но в чём она заключается? Сегодня родители спорили о чём-то и смущённо замолчали, как только я вошёл. Вечные секреты. Будто я им не сын, а подкидыш. Может, правда?
  От этих размышлений меня отвлекла как всегда не вовремя подоспевшая мать:
«Снова мучают странные сны? Попробуй пить перед сном крепкий земляничный взвар… – Она помолчала пару секунд – Прости нас сынок. Мы никогда не поймём тебя. Ты настолько далёк от нас… Успокойся, мой мальчик. Я и отец не хотим тебе зла».
  Что мне поделать, если нервы выплёскиваются на язык, минуя разум и игнорируя вежливость? Что делать, если надоевший сон едва закончился и со лба ещё не исчезли капельки холодного пота? Я буркнул:
«Идите вы к Ваэру с вашей заботой и недомолвками. Почему мы не находим общего языка? Чем я отличаюсь от всех? Что такого ты рассказала про меня Лед-Не? И почему я сам не могу об этом узнать?».
«Просто у некоторых людей нет личностных граней… У нас с Хир-Мессом – по одной. У тебя их три».
  Я десять раз понял тебя, о мать моя. Я никогда не был талантлив в психологии и философии. Потому сказал:
«Как сильно мне всё это надоело. Я ухожу. И вы меня больше не увидите. Природа поможет мне уйти из этой жизни».
  Ай-ай! А ещё я при любых обстоятельствах привык выполнять свои обещания. Даже если сказал о них, не подумавши. Реакция моей матери была более чем странной. Непробиваемая улыбка, как будто говоря – маленький, глупенький, ничего ты не знаешь, но я ничего тебе пока не скажу. Это ёщё больше взбесило меня.
«Неужели тебе не жаль собственного ребёнка?» – с этими словами я развернулся и пошёл к выходу.
… Они шли за мной – любители острых ощущений. Хир-Месс и Ве-Ила – мои драгоценные родители, шли, чтобы помешать своему сыну топиться. Не знаю, почему я выбрал именно этот способ самоубийства. Наверное, решил отдать жизнь именно природе, а море было совсем недалеко от нашего дома. Я выбрал место поудобнее – они наблюдали за мной с десятка шагов, вопреки ожиданиям, даже не пытаясь меня отговорить. Странно конечно, но раз уж им не нужен собственный сын, то медлить нечего. Я почти прыгнул в штормящее море с обрыва, когда меня настиг голос матери:
«Ты – Плывущий-В-Глубинах, Эд-Мунд. У тебя не получится утонуть!!!»
Тоже мне, материнское проклятие. Или предупреждение? Глянув последний раз на клубящиеся тучи, я погрузился в морскую темень.

***
  Мой отец, Хир-Месс был летописцем. Мы жили земледелием, охотой, рыболовством и торговлей на рынке в ближайшем городе, старинном порту, Манавидане. А записями прошлого мой родитель развлекался по вечерам и в плохую погоду. Только я почему-то всегда считал записи своего отца неинтересными и лживыми. Прочитав пару абзацев, бросал книжку где попало и искал себе другое занятие… В вечер моего безумства одна из работ Хир-Месса нашла своё пристанище в недрах старого кресла. Открытая. Мне стоило только вглядется в прихотливую вязь, и я узнал бы правду быстро и безболезненно. Но – увы… Тогда я не глянул даже на первые строчки.
   …Пару десятков лет назад Мортен был совсем другим. Высшей знатью считались люди с особыми способностями – две ветви продуктов деятельности высшей генной инженерии. Одни из них – Летящие-Высоко, были сверхскоростными летунами, переносили новости и пассажиров по воздуху, укрощали бури, дожди и ураганы, поддерживали дипломатические отношения с Сильфами – живущими в нашем мире воздушными духами. После трансформации, заключающейся в сильном прыжке вверх или вниз с возвышения, их внешний вид терял всякую связь с человеческим обликом. Кости теряли массу, мышцы наоборот – приобретали. Из спины появлялась пара крепких кожистых крыльев, маленькие крылышки вырастали из кистей и лодыжек, глаза покрывала защитная плёнка. Тем не менее, они оставались людьми и никогда не теряли себя в этом облике.
   Другой ветвью были Плывущие-В-Глубинах. Они могли сутками находиться под водой, добывали жемчуг и кораллы с позволения морских обитателей – Нимф, с которыми были дружны. Плывущие могли управлять штормами и течениями, потому часто приглашались лоцманами на корабли. Стоило им погрузиться в воду, как происходила трансформация: лёгкие преобразовывались в жабры, между пальцами появлялись перепонки, спина и бёдра регенерировали плавники, на глазах появлялась плёнка, на этот раз позволяющая видеть в подводной темноте.
  Для соблюдения хоть каких-то законов (физические им подчинялись с трудом) и Летящие и Плывущие твёрдо соблюдали традицию, по которой их дети, в полной мере наследовавшие родителям, не умели пользоваться своими способностями до того, как родители скажут им, что они – те, кто они есть. И отцы и матери крайне редко делали это до человеческого совершеннолетия своих чад.
  Тогда в Мидланде, столице и богатейшем городе Мортена, жила богатая и известная семья Летящих. Отец и мать были почетными гражданами Мидланда, сын их был женат на девушке из Плывущих (такое было в порядке вещей, но дети наследовали способности только одного из родителей по их желанию). У них был двухмесячный сын, очаровательный малыш. Вся их семья – Тилвиты, жила счастливо и безбедно, и пользовалась уважением обычных людей.
***
  Далеко-далеко от Мидланда, в портовом городке под названием Манавидан, рос ребёнок. Обычный мальчик, без всяких особых способностей, пятый сын в семье, нежданный, нелюбимый, никому не нужный человечек. Несмотря на лояльные законы Мортена, в стране случались грубые отношения, драки, унижения, обманы и убийства. Родители и братья мальчишки частенько прикладывались к бутылке с огненной «Сервезой» или мутноватым «Аварто» – крепчайшим и очень горьким напитком из тростника. Они практически не работали, посылая своего младшего непутёвого отпрыска воровать и клянчить деньги у матросов. Он ненавидел людей в своём городе, завидовал богачам, не имеющим потребы в выпивке, воровстве, да и вообще в деньгах. Оль-Ви Дадо совсем не понимал, почему Ваэр так несправедлив к нему.  Ему противно было осознание своего бессилия, он терпеть не мог своих пьяных и слишком сильных физически родственников. Для того чтобы выжить, ему приходилось быть хитрым, много работать (не воровать же в самом деле – кинут в тюрьму и поминай, как звали) самому в редкие минуты свободы учиться ремёслам и наукам. Он не мог оставаться вечно побитым воришкой, котенком-бродягой. Ещё он научился красиво говорить, чтобы проще было понравиться работодателям. Всё это помогло юноше наконец-то оторваться от ненавистной семьи и, путём долгих скитаний по стране, наконец попасть в столичный университет. Там его приняли за сбежавшего из дома купеческого или мещанского сына, потому что, хоть он был грязен и одет в обноски, Оль-Ви отличался редкой для простолюдина правильностью черт, чернотой волос, глубокой синевой глаз и вежливостью(которой он, в свою очередь, научился, прося подаяния у богатых господ, чьи корабли изредка заходили в Манавидан). <детали>  В университете молодого человека  больше всего привлекала политика, и, достигнув полной зрелости, Оль-Ви стал работать в Вольном Конгрессе – правительстве Мортена. С виду господин Дадо казался приятным и интересным. Но это впечатление было достигнуто всего лишь долгими тренировками в ораторском искусстве. На самом деле, душа этого человека хранила обиду на собственную семью, на злую судьбу, на весь мир. Частью мира, вызывавшей ещё и зависть, были высшие – Летящие и Плывущие. Они были богаты, они так много умели, для них так важны были родственные узы – они никогда не били своих детей, они презирали крепкие напитки…
  С очаровательными улыбками и открытыми жестами в речах, Оль-ви Дадо начал политику по ограничению прав аристократии. Через некоторое время, осознав, что его пламенные речи действуют только на десяток конгрессменов, он переключился на простой народ. Там Оль-ви имел больший успех – людей легко убедить. Как ни странно, многие даже захотели в открытую идти против своей опоры. Господин Дадо сделался фанатиком. Силой, хитростью и поддержкой соратников он захватил всю власть в Конгрессе и начал попросту тотальное уничтожение высших.
  Через десять лет сопротивления – Летящие и Плывущие не сдавались просто так; когда все усилия стали тщетны, и когда были убиты старшие Тилвиты, их сын с женой и четырёхлетним на тот момент ребёнком бежали в отдаленную провинцию. Там начали жить они, полностью скрыв свои способности, и не рассказывая сыну даже о Сильфах и Нимфах – благо он был достаточно мал для того, чтобы помнить подробности событий в Мидланде и побег. Оставшиеся в живых возлагали свои будущие надежды именно на этого мальчишку и не должны были подвергать его опасности или искушению. Хотя  сам он и не верил тому, что позже писали на эту тему в учебниках истории – там всё было нарочно извращено и переврано. А когда ребёнку сравнялось двенадцать лет, и пришла пора давать ему взрослое прозвание, родители дали ему имя, намекающее на потенциал и способности, имя-надежду, имя, что в переводе с древнего языка значило «Держатель Мира». Так и взрослел, ни о чём не зная, мальчик по-имени Эд-Мунд Тилвит…